Источник: Анатолий Стреляный, для Радио Свобода
20 лет после победы это слово в СССР звучало редко, 9 мая было рабочим днем. 24 июня 1945 года, приняв первый Парад Победы, маршал Георгий Жуков произнес едва ли не самую краткую из своих официальных речей. Он воздал положенную хвалу «великому вождю и гениальному полководцу» Сталину, смело погрешил против истины, заявив, что «на протяжении трех лет Красная армия один на один сражалась против вооруженных сил Германии и ее сателлитов», но не промолчал о том, что Германия «была повержена в прах» «соединенными усилиями великих держав». Позже маршал даст чуть более развернутую оценку заокеанского вклада. С этой оценкой не мог не согласиться любой уцелевший фронтовик, прошедший дорогами войны не на своих двоих, а на американских «студебеккерах». Без полумиллиона этих огромных грузовиков, сказал маршал, его армия увязла бы в грязи отечественных дорог.
Ну так все же: почему о победе громогласно вспомнили только через двадцать лет? Похоже, сами тогдашние вожди не отдавали себе полного отчета в своем решении. Эти люди обходились между собой двумя выражениями: «Народ нас не поймет» и «Народ нас поймет». Они только что скинули Никиту Хрущева, чей культ уже приближался к нынешнему путинскому. Нужно было обеспечить быстрое и надежное забвение…
Хотелось, видимо, внедрить что-то такое, не очень обременительное для казны и ни к чему их особо не обязывающее, о чем можно было бы сказать с уверенностью, что народ это поймет. Народ действительно понял – и пошло-поехало. Вообще, народ, если употребить это привычное, но все менее содержательное слово, понимает то, что хочет понимать, но не понимает того, чего не хочет понимать. Это открыл еще Пушкин («дух народа»). Злободневным остается только вопрос, почему население России по-прежнему в массе своей многое понимает так, как желательно Первому Лицу?
Остроту этому вопросу придает наличие огромной части бывшей империи, где все, в том числе и события сороковых, каждый понимает так, как по нраву лично ему, а не государству. 9 мая одни еще мысленно возле Кремля на Красной площади, другие уже давно не там, третьи, как становится все яснее, никогда там и не были. Речь об Украине. Здесь заметно утверждается компромисс между людьми, историческими концепциями и временами: в этот день больше думать об утратах, а не завоеваниях, о жестоких, так толком и не выученных уроках. Нет и намека на чувство, с которым встречают 9 мая на северо-востоке: что День Победы – это и есть настоящий День России, причем день, когда с подобающим размахом утверждается ее нынешнее величие и угодная Богу исключительность, правильность. «Праздник – нашенский!» – гудит простор от Балтики до Охотского моря. В этом стройном, вполне осмысленном гуле угадывается, кроме прочего, и упрек Украине, ставшей отрезанным ломтем и тем, мол, лишившей себя своей части общей славы. Но она, Украина, этого не слышит – не как бы, а просто не слышит.
За несколько дней до нападения Германии на СССР советская печать сурово требовала от Великобритании прекратить опасные телодвижения на европейском континенте
Откуда же эта разница, все более бросающаяся в глаза? Народ, конечно, понимает то и так, что и как ему хочется понимать, но все же прислушивается и к тому, что идет от старшины, как назывался гетманский начальствующий состав. Так вот, сегодня он такой – и такая в стране обстановка, что привычно помалкивать о многих вещах невозможно. В полный голос говорится, что Вторая мировая война началась в 1939-м, почти за два года до того, как Гитлер напал на СССР. Не скрывается, что войну развязали Германия и СССР, Гитлер и Сталин – развязали даже не как партнеры, если употребить нынешнее словцо, а как друзья, и друзья настоящие: их тайный договор назывался не как-нибудь, а о дружбе. По этой дружбе с Гитлером Сталин и успел к лету 1941-го захватить ту же Прибалтику. Внимание украинцев не отвлекают от парадного прохода по Бресту двух дружественных войск – гитлеровского и сталинского 22 сентября 1939 года. Так был ознаменован раздел Польши между Германией и СССР, которому и достался этот, теперь белорусский, город. В то же время и большим любителям исторической правды из числа украинцев не возбраняется ехидно спрашивать соотечественников, отдают ли они должное «проклятому Сталину», который прирезал к Украине чужой землицы с семью миллионами населения – и от каких стран ее отрезал.
Буквально за несколько дней до нападения Германии на СССР советская печать сурово требовала от Великобритании прекратить опасные телодвижения на европейском континенте. До самого 22 июня 1941-го Кремль на все происходящее предлагал смотреть как на беснование англо-американских плутократов, денежных мешков. На этом, между прочим, до самого конца настаивала и власовская «русско-освободительная» пропаганда. Россия сейчас испытывает известные трудности из-за своей внешней политики. Московские казенные мыслители объясняют это тем, что Запад настроился оттеснить ее от выгодных рынков сбыта и ресурсов. Вот как бывает. Гитлер: я не виноват, это все барыги-плутократы. Сталин: я не виноват, это все они, презренные и обреченные. Власов: я не виноват, это все они, доигравшиеся до того, что Европа лежит в развалинах, а Россия загибается под властью красного тирана. Путин: я не виноват, это все они, мои партнеры, век бы их не видать с их алчностью и властолюбием. Никому в Украине, кто хочет говорить обо всем таком – говорить что ему угодно, когда ему угодно и где ему угодно, – не затыкают рта. А «дух народа» – да, он существует. Но витает он не в пустом пространстве.
Источник: Анатолий Стреляный, для Радио Свобода
Анатолий Стреляный – писатель и публицист, ведущий программы Радио Свобода «Ваши письма»
