О российской пропаганде сказано и написано немало. Постараюсь дать схематичное обобщение основной ее стратегии, способов и методов, которыми достигается результат. Речь идет лишь о пропаганде, направленной на российскую аудиторию.
1. Ослабление критического мышления.
Как отмечала в своем интервью доктор психологических наук Елена Соколова, «социальная реальность становится все более сложной, непредсказуемой и пугающей своей неопределенностью. А телевидение еще и нагнетает страхи, умышленно доводя людей до состояния хаоса и паники».
В пропаганде активно используются приемы психологических манипуляций, призванных резко снизить, а то и вовсе блокировать способность критического мышления через апелляцию к чувствам зрителя или слушателя.
Притом эти чувства – далеко не всегда ненависть. Пропаганда активно эксплуатирует чувство жалости, играя не только на худших, но и на лучших человеческих инстинктах – например, показывая разрушенные дома на Донбассе или страдающих от войны детей. Не брезгует и открытой ложью – вспомним «распятых мальчиков». В случае бесстрастного анализа наблюдатель мог бы сделать естественный вывод: что во всех продемонстрированных ему трагедиях виноват агрессор, без которого войны в принципе не было бы. Однако обывателю не дают возможности задуматься об этих, казалось бы, очевидных вещах. Ему тут же дают готовый ответ, образ врага – «карателей», «хунты» и стоящих за ними американцев, «уничтожающих мирное население».
2. Создание образа врага.
Когда человек уже морально подготовлен, ему дают ответ на внутренний вопрос о виновнике этой боли и страха. Образ врага не оригинален и формируется уже несколько лет. Это США и те, кого пропагандисты называют «американскими марионетками»: начиная от украинских властей и заканчивая всей Западной, а то и Восточной Европой. В отличие от мифов об «украинских фашистах» и «отсутствии российских войск на Донбассе», в эту часть пропаганды верит и большинство российских элит, и уж точно – спецслужб. Вспомним, как сам Путин заявил о сражающемся в Украине «легионе НАТО».
Формирование образа врага происходит на всех уровнях и рассчитано на самые разные слои населения. Так, им занимаются в том числе финансируемые кремлевскими структурами «аналитические центры». Свою работу они проводят уже в наукообразном формате, без оскорблений и истерии, и явно рассчитаны уже на убеждение ученых, экспертов, госслужащих и интеллектуальную элиту. В качестве примера можно привести т.н. «Центр изучения кризисного общества», возглавляемый «левым» идеологом Сергеем Кара-Мурзой. В статье от 7 июня он пишет, что когда во время Майдана «США открыто начали «гибридную» войну, власти России ничего не оставалось, как взять под защиту Крым и поддержать Донбасс». «Должны же мы понять, чем постсоветская Россия после Ельцина так не угодила верхушке США. Зачем они разжигают слишком рискованную войну…?» – задается вопросами Кара-Мурза. Вместо того, чтобы осмыслять и корректировать преступную политику России, прокремлевский идеолог призывает экспертное сообщество осмыслять несуществующую агрессию США!
Совсем иная риторика используется при воздействии на импульсивную молодежь, горящую желанием участвовать в «информационной войне». Здесь в ход идет прямая ложь, подтасовка фактов и искажение смыслов, словом, нагнетание истерии еще в большем объеме, чем по телевидению. В этом случае пропагандистам важен «эффект заражения»: охваченные эмоциями пользователи соцсетей смогут передать импульс другим.
3. Привязка любых внутренних проблем к внешнему фактору.
Во внешней политике обычный человек резко ощущает свою неспособность влиять на события. Перенимая официальную внешнеполитическую риторику, он восполняет собственную беспомощность иллюзией своей причастности к историческим событиям и связью с некой абстракцией, которую именует «Россией». За границей он чаще всего не был, и подлинных настроений западных стран не знает, и потому с легкостью поддается на манипуляции, обвиняя в собственных бедах внешних врагов.
4. Акцент на консолидации общества перед лицом военной угрозы.
Он делается на разных уровнях и в разной коннотации: от агрессивных призывов борьбы с «нацпредателями» до попыток объединения с целью решения проблем.
5. Формирование образа Путина как единственного лидера, способного противостоять военной угрозе.
Здесь, на мой взгляд, пояснения излишни: о культе личности Путина сказано и написано уже много, и апогеем его выражения стал фильм «Президент».
6. Подготовка к неизбежности лишений в «военное время».
Я уже отмечала, что, ввергнув сознание народа в нескончаемый милитаристский ад и запугивая постоянным призраком неминуемой войны, в том числе ядерной, можно оправдать в глазах населения любые лишения, любое ухудшение экономической ситуации.
7. Отдельно стоит отметить создание перед Западом имиджа единой, консолидированной, готовой к войне России.
Понятно, что влиянию на зарубежную аудиторию посвящена работа специальных СМИ вроде RT или «Спутника», однако и у «внутренней» пропаганды вполне может быть схожая второстепенная задача. Но главное в этой схеме, что ее ключевым и самым необходимым элементом является ВОЙНА. Это ее ужасы способны разрушить критическое восприятие людей, это с ее помощью создается образ врага и формируется культ личности Путина, именно ею объясняются лишения, которых теперь, на фоне краха российской экономики, будет все больше. А значит, Кремль окончательно загнал себя в ловушку, в которой уже не может ни прекратить войну, ни выключить разрушительную «телевизионную кнопку». До тех пор, пока источаемая ею агрессия сама не выплеснется на российские улицы.
Источник: Ксения Кириллова, Новый регион
