Телепропаганда. Август 2017. Часть 2

Елена Ямпольская (в душевном потрясении): «Ну как же сильно сказал Карен, прямо с языка снял — я даже прослезилась. (Показывают крупным планом — в глазах действительно вроде бы слезы.) Это правда — мы уникальны, и нам всегда нужно уникальное… Я вот думаю, что самый большой пинок нашей стране дал Хрущев, когда сказал, что нам надо догнать и перегнать Америку. Какая же это пошлая, унизительная для нас цель!»
Прямо хочется утешить ее и сказать: «Да не переживайте так, не догнали же».

Карен Шахназаров (очень взволнованно): «Россия не может существовать без какой-то огромной всемирной цели — иначе она просто не нужна. Это и в царское время было — святая Русь. И у Достоевского сказано: «Широк русский человек, я бы сузил». (Шахназаров, надо понимать, сужать бы не стал.) Ну и после революции, конечно. (С тоской.) А в 1991 году нам сказали: «Вы такие же, как все». И в этом источник всего дисбаланса».

Николай Рыбаков, заместитель председателя партии «Яблоко»: «Я за то, чтобы у нас не было войны». Казалось бы, не поспоришь. Но не тут-то было. Соловьев (прокурорским тоном): «А если Украина захочет уничтожить все свое русскоязычное население, вы тоже скажете «лишь бы не было войны»?»
Ответ мягкотелого яблочника тонет в аплодисментах аудитории.

Сергей Михеев (лихорадочно): «Да что это значит, что у нас нет образа будущего? Вот в США — какой у них образ будущего? Больше и больше покупать, больше и больше потреблять — вот и все. И ничего, живут как-то. А русскому человеку этого никогда не достаточно!»

Израильтянин Яков Кедми не без торжественности обращается к народу России: «Или вы будете угрозой другим странам самим своим существованием, или вы будете жертвой. А кем вы хотите быть — выбирайте сами».
Иначе, значит, никак. А уклониться от такого выбора нельзя?

Политолог Михаил Ремизов (глубокомысленно): «Над идеей особого пути принято иронизировать — а зря. Ведь каждая история успеха индивидуальна».
Как будто каждая история провала не индивидуальна. Каждая несчастливая страна несчастлива по-своему.

Политолог Сергей Михеев (возбужденно): «Россия — невероятно успешная страна! От других вообще ничего не осталось, а мы есть! А вот Швеция — страна не успешная. И потом, у нас же огромный комплекс внешних угроз. А Швеции или Америке разве кто-нибудь когда-нибудь всерьез угрожал?»
Что и говорить, Россия всегда умела себя правильно поставить.

С корейского вопроса дискуссия естественно перешла на более общие темы. Соловьев (с горечью и негодованием): «В 90-е годы у нас сформировался циничный правящий класс, который даже вопроса не ставил об особом пути России!»

Вячеслав Никонов полагает, что угроза войны преувеличена: «Не надо думать, что в Северной Корее у власти находятся шизофреники, которым нечего терять. Правительственный квартал Пхеньяна производит вполне благополучное впечатление: там полно «Майбахов» и «Мерседесов».
Так ведь и у здания Рейхсканцелярии, куда захаживал к Гитлеру никоновский дедушка, стояли неплохие автомобили. Но воевать с Германией все равно пришлось.

На соловьевском бдении говорили о возможной войне в Корее и о том, что в ней делать России. Мудрый израильтянин Яков Кедми вспоминает уроки прошлого: «В 1950 году Иосиф Виссарионович говорил Ким Ир Сену, чтобы он не нападал на Южную Корею. Но тот все равно напал. И сразу же миллион китайских добровольцев перешел корейскую границу! А советские летчики, в том числе трижды Герой Советского Союза Кожедуб, защищали КНДР в воздухе. Не хотели этой войны — но пришлось защищать. (Многозначительно.) История повторяется».

Психолог и криминолог Сергей Ениколопов говорит, что, по результатам многочисленных исследований, смертная казнь практически не оказывает сдерживающего влияния на преступность. Соловьев (с фирменным апломбом): «А многие другие исследования дают совершенно противоположный результат!» Ениколопов: «Таких исследований нет». Соловьев: «А я вам говорю, что есть!»
Широте его познаний можно только позавидовать.

На соловьевском вечере (уже ночью) говорили о падении нравов — много, оказывается, стало зверства в нашем обществе. Надо что-то с этим делать. Соловьев (решительно): «В Библии есть ответы на многие вопросы, почти на все. Но ведь эта книга, хоть и самая добрая, она очень жестокая. Там описывается уничтожение Содома и Гоморры, указывается, кого и за что надо казнить. А у нас что? Сплошной гуманизм, смягчение наказаний…» Его горячо поддерживает причудливый писатель Владимир Сергиенко: «Взяли из Европы зачем-то мораторий на смертную казнь. Какого хрена тютькаемся с тем, кто лишил другого человека жизни?!» Участвующий в дискуссии иеромонах Димитрий (Першин), пытаясь возразить, замечает, что Библия состоит из разных частей и в Новом Завете сказано, что милость выше закона. Но в православном богословии Соловьеву равных нет. «Ничего подобного! — говорит он. — Иисус сказал: «Не нарушить закон Я пришел, но исполнить». Или он для вас не авторитет?» Вольнодумный иеромонах пристыженно умолкает.

Борис Надеждин замечает, что по сравнению с брежневскими временами число абортов в России сократилось примерно в три раза — и произошло это благодаря распространению современных контрацептивов. Соловьев этим крайне возмущен: «И чему вы радуетесь? Что меньше стали рожать? Что можно стало, вместо того чтобы делать аборт, вообще не беременеть?»

Ночью увидел в соловьевской компании Эдуарда Лимонова. Сухонький старичок дребезжащим голосом, но бодро произнес: «Американцы — нация молодая, крестьянская, они понимают только «в морду». А ведь лет сорок назад относился к некоторым американцам с нежностью.

Еще одна тема на соловьевском вечере — третья годовщина продовольственных антисанкций. Все более или менее единодушны в том, что они пошли и пойдут стране во благо, хоть кое-какие шероховатости еще и есть. Наиболее оптимистичен Сергей Юшин, руководитель исполкома Национальной мясной ассоциации: «Россия должна думать не только о том, как прокормить 146 миллионов, — это задача не амбициозная. Вокруг нас в логистической доступности три миллиарда людей — вот где наши рынки!»

Соловьев завершает дискуссию немного неожиданно: «Макиавелли говорил, что человек по природе порочен и совершает добрые дела только под страхом наказания. По отношению к странам можно сказать, что ни одного миротворца, равного по силе убеждения ядерному оружию, человечество еще не придумало. И, как показал пример Муаммара Каддафи, ничто так не помогает малой стране, как наличие ядерного оружия. Если бы мир знал, что у Северной Кореи нет ядерного оружия, давно бы ее постигла судьба Ливии. В условиях аморальности самый моральный защитник в мире — ядерное оружие. Реклама».
Хочется спросить — реклама чего?

Сенатор Игорь Морозов (энергично): «Мы оптимисты — но мы совершенно точно понимаем, что американцы признают только силу! Как только у нас появился «Калибр» и мы продемонстрировали его применение в Сирии, как только прошли испытания «Циркона» — американцы сразу сели за стол переговоров! Поэтому и дальше надо усиливать наши вооруженные силы, разрабатывать новые виды оружия, чтобы вывести Россию вперед, — и тогда американцы будут с нами договариваться всегда и везде!»

Ветеран отечественной дипломатии Вениамин Попов уважительно припоминает о подписанном в 1928 году пакте Бриана — Келлога (об отказе от войны как орудия национальной политики) и сообщает, что заключен он был «под влиянием Советского Союза».

Яков Кедми продолжает свои рассуждения об Америке: «Поэтому Иран и стремится получить ядерное оружие — потому что для него это единственная гарантия выживания!»
В устах израильтянина мысль несколько необычная.

Яков Кедми: «Для американцев каждый, кто их враг, — это дикарь, чудовище, его можно уничтожить. В эту категорию внесли и вас (видимо, жителей России). Так что это не вопрос цвета кожи… (В сильном волнении.) Вы подумайте — только 50 лет назад, в 1967 году, Верховный суд США отменил приговор, вынесенный в штате Висконсинс(!) черному мужчине и белой женщине за то, что они вступили в брак! Всего 50 лет! (Саркастически.) И это наивысшая цивилизация…»
Какое же у них у всех острое чувство истории, просто поразительно. А с виду обычные люди, даже туповатые.

Владимир Васильев, главный научный сотрудник Института США и Канады РАН (уверенно): «Решение сбросить атомные бомбы на Японию носило расово-этнический характер. Американцы как бы(!) сказали, что вряд ли сбросили бы такие бомбы на Германию, а на Японию сбросили. Потому что японцы — это дикари, варвары, народ второго сорта. (С горькой усмешкой.) Вот такие вот штрихи к морали».

Владимир Сергиенко (дрожащим от волнения голосом): «В 1955 году в Америке арестовали негритянку за то, что она в автобусе не уступила место белому! 1955 год — десять лет после Победы, десять лет после Хиросимы. Вот вам моральность американского общества! И сравните с моральностью наших родителей в 1955 году».

Соловьев (мечтательно): «Да не обязательно атомную бомбу. А если бы во времена холодной войны мы, используя возможности КГБ СССР, внедрили в миграционный поток партизанские отряды хорошо идеологически подготовленных террористов?! Европа уже давно вся пылала бы! (Подняв палец.) Но мы никогда такого не делали!»

Неподражаемый германский писатель Владимир Сергиенко (с чувством): «Мораль, мораль, мораль, мораль-мораль… Мораль как индивидуальное качество — она всегда находится в пограничном состоянии с социумом… А у них мораль больше не факт философии или восприятия мира… Есть такое понятие — «соли» — от слова «посолить(?)» — и «псизм», «солипсизм». Полное отрицание любой реальности кроме собственной… Говорить об Америке с точки зрения морали — это смешно и наивно… Мы должны пробомбить информационно общество США, чтобы они осознали… Но это бессмысленно. Они в 1946(!) году, когда бомбили Японию, они выработали в себе замечательный фактор индульгенции, которого нету сегодня у других государств… И этот фактор и сейчас работает. Югославия, Сирия, детский сад, террористы — они всегда придумают себе отмазку, я другими словами не могу это назвать… А если их оппонент — Путин — скажет: «Я стану аморальным и дам атомную бомбу террористам, потому что это в наших национальных интересах»?

Соловьев: «Я однажды брал интервью у Михаила Сергеевича Горбачева, и он мне сказал, что поддерживает политику Путина. И однажды так и заявил перед публикой. А когда почувствовал недовольство, спросил: «А кто из вас был президентом страны?»
Если даже Соловьев не врет, такой ход со стороны Михаила Сергеевича был не самым удачным. При всем к нему уважении, его деятельность на посту президента СССР успехом не увенчалась.

Соловьев доказывает наше моральное превосходство над американцами с помощью непререкаемого авторитета. Показывается кусочек интервью Путина, в котором он говорит, что Сталин, будь у него весной 1945 года атомная бомба, не стал бы применять такое бесчеловечное оружие против Германии — а вот американцы против Японии применили.
Да, для Сталина гуманность была превыше всего, это известно. Ну и для Путина тоже. Да и для Соловьева.

Вениамин Попов, директор Центра партнерства цивилизаций при МГИМО: «Этот страшный кризис Запада приводит к тому, что все их действия становятся неадекватными».
Этому заслуженному международнику 75 лет. Страшно подумать, сколько лет он такое вот повторяет.

Соловьев вспоминает о событиях осени 2001 года: «Типичная американская логика — большинство террористов были саудитами, а вторгаться надо было в Афганистан».

Соловьев демонстрирует незаурядные исторические познания: «Я хочу вам напомнить, наверное, единственный случай, когда пытались построить международную систему отношений, базирующуюся на морали. Был такой русский император — очень верующий глубоко христианин. И он во время Венского конгресса пытался это выстроить — так и писал, что мы, христианские государи, договариваемся между собой. Не худший был государь в истории России. Но ведь закончилось все ужасно. Нас предали, обманули. И те, кто был обязан нам своей свободой и государственностью — когда сто тысяч русских солдат остановили там революцию, — они во время Крымской войны нас предали и сказали: «А мы вам ничего не должны!»

Сергей Станкевич (чуть ли не со слезами на глазах): «Я боюсь, что если Америка не покается внутри себя (за Хиросиму и Нагасаки), эта проблема останется в самом коде американской цивилизации и американской демократии».
Вот о чем, значит, душа болит. Да, широк русский человек.

Соловьев с тоской взывает к жуликоватому Якову Кедми: «Яков, так что же это получается — морали вообще нет?!»
Тяжело такому нравственно чистому человеку в нашем греховном мире.

Соловьев (нравоучительно): «Без морали в политике никак нельзя. Ведь национальные интересы — они ведут к войне. А если Германия сейчас скажет: «Давайте восстановим наши довоенные границы, пересмотрим итоги Второй мировой»? А если Япония так скажет? Это что же получится?»
Реальных примеров пересмотра границ, которые у всех на слуху, моралист почему-то не приводит.

У Соловьева ночью говорили о политике и морали. Повод — годовщина Хиросимы и Нагасаки. Общая мысль в том, что американцы никакого понятия о настоящей морали не имеют. Соловьев: «Они нам говорят: «Вы вмешивались в наши выборы». Мы отвечаем: «Да вы вообще во все выборы вмешиваетесь! Вон в 1996 году вы нам Ельцина выбрали — об этом у вас на обложках всех журналов было!» А они нам: «А нам можно! Мы несем демократию, мы — город на холме!»

Источник: Грани.ру