Источник: Олеся Шуткевич, для Дня
В свое время военный фотограф времен Вьетнамской войны Эдди Адамс сказал, что фотография — это самое мощное оружие в мире. Люди верят фотографиям, а они врут, даже без очевидной манипуляции. Эти слова любит часто повторять на своих лекциях старшая преподавательница кафедры журналистики Донецкого национального университета имени Василя Стуса, фотограф, член Правления национального союза фотохудожников Украины Инна ЕРМАКОВА. Уже больше пяти лет она исследует скрытые смыслы документальной фотографии, особенно военной и политической тематики, которые способны не просто отображать, а конструировать реальность. Это превращает их в инструмент манипуляции, что особенно опасно в контексте информационно-смысловой войны.
«Все мы живем в мире картинок и воспринимаем информацию картинками, — рассказывает Инна Ермакова. — К сожалению, современная система образования очень мало учит создавать картинки и практически вообще не учит их считывать. Из-за этого возникает определенное искажение действительности. И если журналисты, медиаэксперты и специалисты знают, как факчекиты изображения, то рядовые потребители воспринимают фотографию как документ, копию действительности. А в действительности это далеко не так и не всегда, потому что каждое изображение имеет огромное поле для маневра и искривления смыслов. Как их заметить, разоблачить и перепрочитать, я учу своих студентов и не только».
«ЭТО НАСТОЯЩИЕ ФОТО. НО ОНИ ОТКРОВЕННО МАНИПУЛЯТИВНЫЕ»
На своих лекциях Инна Ермакова учит не доверять изображению, особенно внимательно «читать» документальную фотографию. Ведь процесс создания фотоизображения и процесс его восприятия имеет набор отличий, которые содержат принципиальные противоречия. Восприятие документальной фотографии часто опирается на художественный образ, что возникает в сознании зрителя, который вносит в понимание содержания фотодокумента какие-то несуществующие характеристики изображаемых объектов. Это открывает возможности для отхода от объективности и документальности, а следовательно, позволяет манипулировать.
«В настоящее время мы распределяем манипуляции изображениям на четыре категории — это откровенные фейки, постановочные фото, фотографии, к которым применены графические редакторы, и фото с художественными приемами ради художественной выразительности или свойства оптики, — они собственно и являются сферой моего исследования, что касается манипуляции смыслами. То есть это настоящие фото, без постановок, без вмешательства графических редакторов, но они откровенно манипулятивные, то есть навязывают определенный визуальный образ или контекст информации. Для этого применена ракурсная съемка, определенная конкретная точка съемки, использована многоплановость, как каналу дополнительного визуального сообщения, со скрытыми подробностями, — продолжает исследовательница. — Например, украинский информационный ресурс «Ракурс» (racurs.ua) размещает фото Захарченко, на заднем фоне которого крупным планом эмблема белого голубя как символа мира. То есть это не постановочное фото, не фейковое, но оно несет определенное принуждение позитивного восприятия образа — «герой» в доброжелательной позе, позитивное тестовое наполнение, голубь мира, отсутствие документального подтверждения о смерти, то есть «не такой он уж и террорист». Все эти моменты особенно опасны в контексте современной войны. Кстати, приемы вовсе не новые, просто технически усовершенствованные».
«ВСЕ ЧЕТЫРЕ ФОТОГРАФА ПО-РАЗНОМУ ЕГО СФОТОГРАФИРОВАЛИ»
К слову, буквально на днях Инна Ермакова совместно со своим коллегой Константином Родыгиным и при поддержке ДонНУ им. Василя Стуса издали учебное пособие «Визуальный контент медиа как инструмент манипуляций в контексте информационно— смысловой войны». В нем содержится исторический экскурс, обзор современных технологий создания манипуляций с использованием документальных фотоматериалов или с искривленной смысловой нагрузкой. Также подается несколько практических кейсов, как правильно считать и перепрочитать изображение в контексте современной войны. Авторы сожалеют, что в пособие не вошел один интересный момент — фотосессия нынешнего Президента Украины, которую проводили фотокорреспонденты ведущих мировых СМИ в канун встречи «нормандской четверки», в частности американского The Time, немецкого Der Spiegel и французского Le Monde. Все три фотографии сняты с разницей в несколько минут, но образы на них существенно отличаются один от другого.
ОДНА ФОТОСЕССИЯ І ТРИ ОБРАЗА —
«Вместе с иностранными фотокорами работал и мой коллега Алексей Фурман. На своей странице в ФБ он поделился впечатлениями от фотосессии, указав, что всем фотографам было отведено одинаково времени на фотосессию Владимира Зеленского. И хотя разница между фото была в несколько минут, все четыре фотографа по-разному его сфотографировали, создав кардинально разные образы, — отмечает Инна Ермакова. — Конечно, здесь играет роль редакционная политика, но стоит учитывать и позицию страны, где работает тот или другой ресурс, а именно, как фигуру украинского президента подают на обложке или главной странице. Это все я веду к тому, что современный читатель, зритель должен быть внимательным и реагировать на изображение не просто как на фото, которое считывается мгновенно, потому что такая наша физиология, а как на документ, который нужно прочитать, проанализировать».
«ВИЗУАЛЬНАЯ КАРТИНКА — ПОЛНОЦЕННЫЙ САМОСТОЯТЕЛЬНЫЙ КОНТЕНТ»
Действительно, современная фотография способна не только превратиться в скрытую рекламную промоцию, передать нужную смысловую нагрузку, но и сделать завуалированное политическое заявление. А это нуждается в правильном анализе и понимании функций, для чего она сделана и какое влияние будет иметь на массовую и элитарную культуру. Об этом не часто задумываются не только рядовые украинцы, но и современные журналисты. Подбирая фотографии к своим публикациям из фотобанков, они также кое-где искажают визуализацию, даже вызывают диссонанс в восприятии. Например, текст может быть написан о преступниках, а фото снято с нижнего ракурса, что визуально, из-за особенности зрительного восприятия, будто восхваляет их. Мозг воспринимает текст о преступниках, но визуально мы видим восхваление этих фигур и приуменьшаем осознание ужаса совершенного ими.
«Такое несоответствие также манипуляция. Она возникает из-за низкой культуры и консерватизма системы образования, которая не успевает реагировать на современные вызовы, — констатирует преподавательница. — Война заставила нас быстро учиться, обнаруживать фейковую информацию и опровергать ее. Но, как говорит Георгий Почепцов, в настоящее время у нас не просто информационная война, а война смыслов и нужно адекватно реагировать на вражеские манипуляции, создавать медийный иммунитет к информационным провокациям. Лучше всего с этой задачей справится образование и образованность. Нужно учиться критически воспринимать информацию и распространять медиагигиену не только к текстам, но и визуальному контенту. Это будет еще актуальнее в будущем, потому что мы переходим на тот этап, где визуальная картинка уже не просто «крючок» к тексту, а полноценный самостоятельный контент».
«МЫ ПОТРЕБЛЯЕМ МИР ГЛАЗАМИ ОТ 60 ДО 90 %, А ВОТ ПРАВИЛ ЭТОГО ПОТРЕБЛЕНИЯ НЕ ИМЕЕМ»
Особенно осторожными Инна Ермакова советует быть с теми документальными фотографиями, которые содержат определенные символы, эмблемы, сакральные темы. Например, образ детей, который часто использовали для распространения фейковой информации в начале войны, в 2014 году. Такие фотографии сразу привлекают внимание, выводят из стабильного состояния, и на фоне волнения человек теряет способность критически мыслить и критически воспринимать информацию. То есть ведется на эмоцию, ради которой была запущена манипуляция.
«Конечно, если сравнивать с 2014-м, когда мы глобально отставали в распознавании и опровержении дезинформации, в настоящее время ситуация лучше, и украинцы стали медиаобразованнее. Но до сих пор не хватает работы с изображениями. У нас нет в достаточном количестве специалистов по медиаконтенту, фотографов с высшим образованием, а нужно знать технику и технологию съемки, — говорит преподавательница. — У нас до сих пор нет четких редакционных установок, как использовать изображение. Это приводит к тому, что к тексту мы можем предъявить свою неувязку, базируясь на стандартах и нормах, а к фото не можем. То есть то, как вы восприняли — это ваша зона ответственности, потому что фотограф — художник, он так видит. В действительности так не должно быть, в частности в плоскости документальной фотографии. Ведь художник, дизайнер, фотограф, который работает с изображениями, он может определять, что именно влияет на особенности восприятия. Поэтому в настоящее время у нас дилемма, мы потребляем мир глазами от 60 до 90%, а вот правил этого потребления не имеем».
«НЕ НУЖНО НЕДООЦЕНИВАТЬ ФОТОГРАФИЮ, ОСОБЕННО КОГДА ОНА СУЩЕСТВУЕТ ВНЕ ПРАВИЛ»
Создать псевдореальность на фотографии в действительности несложно. Более того манипулировать можно на всех этапах. На стадии создания фотографии именно фотограф избирает точку съемки, ракурс, который будет присутствовать в кадре, а что оставить за ним. На стадии атрибутации он может указать неправдивые дату, заголовок, персоналии, геолокацию так, чтобы фото из Чечни «перекочевало» в Украину. На стадии обработки поста использовать графические редакторы и прибавить какие угодно детали или «факты». На стадии контекста сделать фото магнитом, то есть текст ни о чем, но изображение зацепило и запомнилось.
«Не нужно недооценивать фотографию, особенно когда она существует вне правил, — резюмирует Инна Ермакова. — Если нет конкретных установок к визуальному контексту, то не следует забывать об общих стандартах журналистики, потому что фотожурналистика не является отдельной отраслью, просто научитесь их адаптировать и работайте по правилам. Журналисты — не пропагандисты, но должны разбираться во всех видах информационного «оружия». Как те знания используют — это уже другой вопрос. Главное, чтобы сами журналисты не спускались до уровня канализации и не становились ретрансляторами, а еще хуже — потребителями неправдивой фотоинформации, потому что тогда нам в современной войне смыслов не победить».
Источник: Олеся Шуткевич, для Дня
Фото предоставлены Инной Ермаковой.
